«ВОСТОК ИЛИ ЗАПАД? – Актуальна ли постановка вопроса»

Акио Кавато
07.04.

Предисловие

К чему принадлежит Россия, к востоку или к западу. Этот вопрос терзает россиян в любой раз, когда страна находится на переломе.
Когда мне предложили написать эту статью, редакция журнала обратилась со следующими вопросами:

1) Когда японцы рассуждают о России, делают ли они это с позиций «чисто японского» взгляда, или же в своих отношениях с Россией они видят себя как часть некой восточно-азиатской общности?
2) Насколько серьёзно в Японии относятся к заявлениям некоторых российских авторов об «азиатской» России?
3) Как на «внутренней карте» японца выглядят отношения России с Европой? Видится ли Россия как часть Европы, или же наоборот, Европа как «продолжение» России? и т.д. и т.п..

Автору кажется, что все эти вопросы не актуальны, и что они являются продукцией «европейского» логического мышления. Ибо японцы не размышляют о своём государстве с точки зрения идеологии и логики. Для большинства японцев Япония как страна существует как сам собой разумеющийся факт. Япония, как давным-давно объединённое островное государство, не требует идеологического доказательства о его наличии.
Правда, порой бушевала в Японии ультранационалистская идеология, но это ограничивается только такими моментами, когда извне угрожали независимости Японии - будь то нарастание угрозы со стороны Кореи и Китая в седьмом веке, либо колониалистские амбиции Европы и России в 19 веке завоевать Японию. За этими исключениями восприятие японцами своего государства всегда было аморфным и интуитивным, хотя практически у всех японцев есть неосознанное сильное чувство идентификации с Японией как страной (не как государством) и с её культурой. Японцы – это нация, которая живёт не на логике, а на чувстве и на эмоции. Они делают ставку не на законодательство западного типа, а на моральные и неписаные моральные правила поведения в обществе. Другими словами, Япония чем-то отличается от «национального государства» западноевропейского типа с сильными силовыми структурами. Жёстко централизированное государство до второй мировой войны скорее является аномалией в истории Японии.
Следовательно, большинство японцев и о других государствах не размышляют с логической точки зрения. Если задать им вопрос: «А как вы относитесь к России?», то получишь такой ответ: «Ну что вы спрашиваете? В таких рамках и категориях я и не размышляю».
Эту тенденцию ещё больше усиливает послевоенная история Японии, где царил пацифизм среди народа, лишённого Америкой военной мощи и ужасавшего войной, которую им «навязывала японская военщина». А у россиян такого комплекса нет. Если Япония делает ставку на глобализацию экономики, то Россия на свою национальную, как политическую, так и военную мощь. Япония и Россия – антиподы в их политических мышлениях, хотя в культурном плане у них довольно много общего.
Итак, в дальнейшем я затрону два момента: каким образом Россия воспринимается (или не воспринимается) в глазах японцев, и актуальна ли внутрироссийская дискуссия о том, принадлежит ли Россия к Востоку или к Западу.

Японский взгляд о России

Для закрытой в то время Японии 19-й век начался со стуком в её дверь западных государств-колонизаторов, в том числе и России. Все они стремились к торговле со скрытым намерением овладевания Японией. Россия появилась перед глазами японцев как европейцы, как по своей внешности, так и своим поведением.
Внешность – вещь обманчивая. И сегодня подавляющее большинство японцев, которые впервые попадают в Москву, почти без исключения относят россиян к европейцам, а её цивилизацию к западно-европейской. Даже на улицах в своей стране Японии мало кто может различить россиян и американцев, и по-одинаковому к ним относятся. Для них даже грузины и армяне кажутся «русскими».
Однако, вскоре после развала абсолютизма в Японии, когда её правительство направило большую ознакомительную миссию на «запад», члены миссии сразу заметили, как к России относятся западные державы. Россия после поражения в Крымской войне и на пороге индустриализации для японцев казалась политически, технологически и экономически отсталой, несмотря на её богатую культуру. Её не считали образцом строительства нового государства в Японии. Количество японских студентов, направленных её правительством на стажировку, было гораздо меньше в России по сравнению с Западной Европой и США, и им после возвращения на родину не были предоставлены ответственные посты.
Правда, Россия манила часть японской интеллигенции, особенно в области культуры, драматургии, музыки, балета и марксизма. Широта российской земли, великодушие россиян и их теплота в общении стали ходовыми понятиями о России. Но общее представление широких масс о России было зачастую омрачено постоянным состязанием с Россией за влияние в Манчжурии, кульминацией которого явилась японо-российская война 1904 года и интервенция японской армии в Сибири. За редкими исключениями русская православная церковь не смогла найти широкую поддержку среди японцев.
В Японии нет опроса о том, принадлежит Россия к западу или востоку. Эксперты знают об этой полемике, но сами не занимались такой дискуссией. И японское СМИ не обсуждает этот вопрос. Их главное внимание уделяется территориальному вопросу, экономической связи и вопросу, изменилась ли Россия.
Но тем не менее если анализировать общественное мнение о России, то можно было бы сказать слудующее. При этом целесообразнее и научнее разграничивать каждый слой населения, возраст, пол и т.д. До второй мировой войны в Японии существовали довольно чёткие разграничения среди народа: элита, интеллигенция, умственные работники предприятий, рабочие, ремесленники, крестьяне и крестьяне-бедняки. Женщины были лишены права голосовать. Если элита придерживалась националистской и анти-советской политики, то большая часть интеллигенции находилась под сильным влиянием марксизма, и поддерживали анти-правительственную и про-советскую линию. После окончания второй мировой войны и в результате экономического развития Японии эта разница теперь практически размыта. Свыше 95% населения относят себя к среднему классу. Противоречия и конфликты в экономических интересах больше не носят такого острого характера, как до войны. Даже ежегодные забастовки на предприятиях начали приобретать формальный характер с предварительным сговором между руководством компаний и лидерами профсоюзов.
Сегодня в японском обществе такое понятие как элита и интеллигенция больше не состоятельно. Если до войны элита практически специально подготавливалась (только три процента населения поступали в элитарные высшие-средние школы, где преобладала атмосфера свободы и либерализма европейского типа и философское стремление осознавать смысл жизни), то после войны преобладает принцип «равенство» - чрезмерное истолкование демократизма американского типа, умышленно размывая разницу между элитой, интеллигенцией и средним классом.
Общество было настроено на повышение доходов и повышение уровня жизни, и здесь чёткая идеология как либерализм и стремление философствовать о жизни, были сменены страшной конкуренцией при поступлении в престижные вузы, что гарантирует поступление на крупные предприятия с пожизненным наймом. Высшие-средние школы фактически превратились в подготовительную школу для вузов и студенты зачастую переставали серьёзно учиться в университетах.
Следовательно, элита в Японии расплывчатое существо, стихийным образом образующееся из частей политиков, государственных чиновников, журналистов, бизнесменов и учёных. Их уровень жизни совсем не отличается от уровня жизни широких масс. Японская элита не столько образовывает общественное мнение, сколько подвергается его влиянию и даже время от времени пытается поднять свою популярность, угождая настроениям общественности, что, наверное, является общей патологией современных демократических стран.
Такая природа элиты непонятна и недосягаема для российской элиты, которая или мательально или духовно живёт в большом отрыве от широких масс. У них всё ещё бытует тот пресловутый квази-марксистский подход – то есть, презумпция виновности. Если им кажется, что общественность той или другой страны в отношении России неблагоприятно настроена, то они сразу начинают соревноваться в поиске «единственной самой, самой крупной фигуры», которая всё якобы затеяла за глубокими кулисами. А дело в том, что все крупные национальные газеты в Японии, в большинстве случаев, следуют не за руководством со стороны правительства (попыток много, а отдачи мало), а за настроением подписчиков. Они извлекают свои доходы поровну от рекламы и от подписчиков. А в Японии вопрос подписки на ту или иную газету решают домохозяйки. Следовательно, публицистам в России лучше было бы изучить природу японских домохозяек, чем искать где-то на чердаке серого и очень серого кардинала.
Широкие массы не читают передовых статей в газетах. Их мнение зачастую формируется ведущими частных теле-новостей, которые в своей очереди ориентируются на стереотипном понимании о вещах и постоянно воспроизводят обывательские взгдяды. Их образ повестования не столько систематизирован сколько эмоционален. Положительное изменение в России время от времени освещаются лишь во фрагментах. Власть на Западе и Японии относительна. Там много участников в игре. Предполагать себе единоличие и вертикаль власти на Западе и Японии приводит к фатальной ошибке.
Большого интереса к России в Японии больше не существует, хотя та самая русская школа МИДа Японии, которую всегда СМИ в России относили к анти-руссистам и реваншистам, ныне призывает к кардинальному улучшению отношений с Россией, конечно решив вопрос территориального размежевания.
Правда, 7 февраля в Японии каждый год отмечается «День Северных Территорий». Однако читатели российских СМИ могут глубоко ошибаться, если они думают, что это мероприятие определяет погоду в Японии. Основные отличительные черты в японском обществе – это отсутствие знаний о России. Япония островное государство, и люди спокойно могут жить без всякого контакта с иностранцами, при этом даже получая самую высокую зарплату во всём мире. Они просто заняты общением между собой. Если даже они думают о других странах, то, скорее всего о США (но только о Нью-Йорке, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе в основном), Париже и Лондоне. В последнее время такие страны как Южная Корея, Китай и Индия привлекают всё большее количество японских туристов. Россия же, наверно из-за отсутствия знания о стабилизации ситуации в ней, всё ещё остаётся чуждой, далёкой и страшной для большинства японцев страной.
У старших поколений Японии имидж России более конкретный, у них ещё свежа память о Советском Союзе во время второй мировой войны, когда, нарушив договор о нейтралитете, он получил львиную долю от войны в отношении Японии, удерживая до сих пор четыре северных острова. Сталин незаконным образом держал в плену 600,000 японцев, и свыше 70,000 человек из них погибли из-за холода и голода.
А для других японцев (небольшое количество) слово Россия напоминает широкое поле, тоскливые народные песни и добрых, толстых женщин в деревне. Но если задать вопрос японской молодёжи: «Что Россия означает для тебя?», то большинство мгновенно замолчали бы, потом засмеялись бы сказав: «Да какая мне разница? Россия? Ну да, мафия, балалайка, Сталин.… Говорят, даже хлеба не хватает. Ах да, кукла чебурашка. Симпатичная. Я тоже купила. Она из России? Правда?! А я и не знала», и тут же начинает болтать с подружкой по мобильному телефону.
Одним словом, большая часть японского населения импульсивна. Они плывут туда и сюда, ориентируясь на своё сиюминутное настроение. Интерес к серьёзной культуре падает, и поэтому, русская литература и русские народные песни практически потеряли свою популярность не только среди широких масс, но даже среди интеллектуалов. Японцы нашего времени погружены в своё житиё-бытиё, и им не до чужих культур, за исключением американской поп-культуры. Подавляющее большинство японцев всё еще полагают, что перед магазинами в Москве стоят длинные очереди. Правительству Японии, стремящемуся улучшать отношения с Россией, такое отсталое понятие о России больше не на пользу, а наоборот.
В Японии существует интеллигенция, которая хоть что-то знает о России. На мой взгляд, подавляющее большинство из них чётко отделяют Россию от Западной Европы, их общее понимание таково, что Россия является отдельным существом, заметно отстающим от Европы, и постановка вопроса, принадлежит ли Россия к Западу или к Востоку, им кажется лишённой актуальности. В то же самое время японские интеллектуалы сильно обижались бы на пренебрежительный и отчаянный тон реплики россиян: «Да мы азиаты!», поскольку беспредел, меркантильность и агрессивность некоторых россиян существенно противоречат восточной морали. К тому же, Азия уже перестала быть символом отсталости. Если подводить итоги, то для японцев Россия есть Россия, и она ни Европа и ни Азия.

ВОСТОК или ЗАПАД?

Когда россияне обсуждают вопрос культурной принадлежности России, их дискуссия, мне кажется, порой лишена как исторического, так и географического диапазона. Отсутствие объективного понимания и знания о своей истории и о жизни в других странах явно снижает качество полемики, превращая её в бесплодное, бесполезное эгоцентричное занятие. На мой взгляд, вопрос о месте России в мировой цивилизации требует гораздо более тщательного подхода, и вертикального, и горизонтального.
Вертикаль – пересмотр разных идеологизированных выводов об истории России.
Горизонталь – объективное осознание образов жизни в других странах, как на «Западе», так и на «Востоке».
В то же самое время нельзя упускать из виду, что широким массам граждан в России этот вопрос безразличен. Для России сегодня первой задачей является восстановление своей экономики, хотя установление культурной идентичности может и должно сыграть важную роль в возрождении России.
Но пока российская интеллигенция не покончит со своими старыми убеждениями, не откроет свои глаза на свою историю и на другие страны, не перестанет думать только о самом себе, то трагический разрыв между интеллигенцией и широкими массами не будет преодолён. Тогда любая попытка устанавливать «государственную идеологию» обречена на очередной провал и кончится напрасным занятием «ставить телегу впереди лошади».
Дискуссия о культурной идентичности во всём мире порой обусловлена комплексом в отношении Запада. Практически все люди во всём мире сегодня стремятся жить по западному стилю, но как только они замечают, что на западе с ними не считаются как с равными, начинается разочарование, раздражение и тенденция настаивать на своих ценностях. При всей критике голливудских фильмов и «чрезмерного» западного индивидуализма, эти люди живут в домах, обустроенных в западном стиле, и ездят на иномарках.

Ловушки в русской истории.

Если всерьёз заняться обсуждением культурной идентичности, необходимо взглянуть назад на свою историю. У русской истории несколько переломных пунктов – крещение России, монгольское иго, доминирование Московского княжества, крепостничество, реформы Петра Великого и коммунизм, но взгляды на некоторые из них довольно сильно идеологизированы и тем самым затрудняют извлекать правильные уроки из своей истории.
Во-первых, стоило бы переоценить положительные моменты в русском язычестве. Хотя, конечно, русское язычество не сугубо русское, берёт своё начало у других наций на широком евразийском континенте, воспевание природы, человеческой натуры и утверждение роли секса в язычестве предоставили бы источник энергии для возможного возрождения российской культуры.
Скандинавские (варяжские) элементы в русской культуре тоже игнорируются. Вне зависимости от полемики о правоте легенды о Рюрике, этот момент должен быть поглубже изучен, ибо слишком очевидно влияние скандинавской культуры на русский быт. К тому же, если состав генов хоть в малейшей степени отличается у каждой расы (уже почти установлено, что у каждой расы преобладающий тип крови разный, и что у каждой расы выделение гормона, влияющего на темперамент, разное), стоило бы чётче определить долю скандинавской крови представленной у россиян.
Демократические (республиканские) начала в древнем Киеве, Великом Новгороде и других городах также заслуживают переоценки. И в этом русле роль Александра Невского, например, должна была бы быть пересмотрена. Ведь он был приглашён в Великий Новгород, чтобы отстоять только этот город. Присвоить ему титул защитника целого русского государства – идеологизированный подход, ибо Россия в то время не существовала как единое государство.
Как некоторые утверждают, было бы ошибочно все беды России относить к Монгольскому игу. Самовластные элементы в управлении Россией берут начало не только у монголов, но также у Византии. Произвол, насилие и вседозволенность императоров отмечены уже со времён Римской империи, о чём свидетельствуют разные летописи. К тому же падение статуса Византии в то время рано или поздно привело бы Киев, Новгород и другие торговые города к застою, даже если не было бы монгольского нашествия.
Нельзя упускать из виду, что в истории России отсутствуют те основные моменты, которые формировали западноевропейскую цивилизацию на протяжении четыреста лет после 15-го века: ренессанс и реформация, то есть освобождение души человека от подчинения церкви; огромный приток золота и серебра из нового континента, Америки, приведший к инфляции и к падению помещиков; аграрная революция, то есть создание рабочего класса и первоначальное накопление капитала; буржуазные революции, освобождающие собственность и средства производства из рук дворянства; всё это подготовило основу для индустриальной революции. Только после всего этого мучительного процесса Западная Европа, прежде всего Англия, смогла уйти от первобытной жизни средневековья и постепенно строила гражданское общество, где широкие массы приобретали возможность жить как индивидуум со здоровым представлением о своих правах и обязанностях. Галантные манеры и этикет европейцев начали охватывать широкие слои населения только после экономического развития 17-го века.
А в течение всего этого времени Россия спала во тьме крепостничества. Насильственное введение Петром Великим европейской культуры затронуло лишь ограниченную часть населения. Средства производства, то есть земля и крепостники, прочно оставались в руках дворянства и новосозданной интеллигенции только оставался выбор стать революционером или оставаться «лишним человеком». Следовательно, когда Россия взялась за индустриализацию, примерно половина инвестиций осуществлялась за счёт иностранного кредитования.
Задача, перед которой Россия стоит, огромная. У неё нет основания утверждать, что она принадлежит к Западной Европе. Ей необходимо за короткое время наверстать упущенное за четыреста лет: отставание в моральном и материальном отношениях. Тут физиологическое сходство русских с европейцами не может преодолеть историческую разницу.
С другой стороны, история евразийского континента так сложна, что любая дискуссия о культурных различиях обречена на относительность. Ибо на этом континенте пересекались, и друг на друга влияли жёлтые, белые и коричневые. Типичным примером служат такие районы как Центральная Азия и Сибирь. Даже китайская культура не лишена влияния, как персидской цивилизации, так и норм кочевнических наций, что в равной степени повлияло также на Россию. Может быть, только Западная Европа и Япония избежали господства восточных кочевнических наций.

Привидения Запада и Востока
– отсутствие объективного понимания

Большая часть дискуссии о Востоке и Западе не имеет реального основания. Когда люди обмениваются своими представлениями и убеждениями об иностранцах, неоснованными на реальностях, их полемика может носить лишь пустой характер.
Восточники утверждают, будто на Западе господствует суровый индивидуализм без уважения к своим родителям и старшим, превратный секс и насилие. Но после своей жизни в США и в западной Европе всего девять лет и на основе своего наблюдения семейной жизни со своей датской женой я с уверенностью я могу сказать, что такой взгляд не имеет ничего общего с нормой на Западе.
Индивидуализм освобождает человека (в относительном смысле слова, на Западе тоже существуют разные привязанности), и при этом не в ущемление прав других людей. На Западе нет морального кодекса, писанного или неписанного, который принуждает людей уважать своих родителей. Без этого люди на Западе с большой любовью относятся к своим родителям и друзьям. Другими словами, если в некоей степени идеализировать, на Западе естественное человеческое чувство любви и симпатии является связывающим звеном вместо принуждённого коллективизма и других моралей.
Образ жизни на Западе скромный. Мало кто может позволить себе “Mercedes” или “BMW”. Европейцы не гоняются за новыми видами электрических приборов. Они тратят большую часть своих доходов на образование своих детей, на отпуск и на обзаведение дома (шведы иногда даже своими руками строят свои дома). Понимание о Западе в России перевёрнутое и обусловлено своим меркантильным и обывательским представлением о «роскошном образе жизни при капитализме». На самом деле, на Западе делают ставку не столько на материальные блага, сколько на моральное достоинство и свободу.
Тем более становится непонятным увлечение некоторых россиян «восточной культурой». Для них «Восток» является антиподом той «западной материалистической культуры». По их мнению, коллективизм и мораль общежития на Востоке могут исправлять чрезмерно западный индивидуализм, который якобы игнорирует интересы государства и других людей. Но они влюбляются в призрак Востока.
Нынешний бум восточной культуры в России мне напоминает шестидесятые годы в США. В то время молодые люди, называющие себя «битники» протестовали против всех устоев общества и многие из них увлекались восточной культурой, прежде всего Дзэн-буддизмом. Это был ренессанс в США, освобождение человеческой души от разных ограничений, самоутверждение пресыщенного молодого поколения и протест против Вьетнамской войны.
Нынешний восточный бум в России имеет несколько причин. Во-первых, разочарование в капитализме (в его первобытном виде) играет свою роль. Во-вторых, неготовность европейцев приобщать к себе россиян отталкивает их к Востоку в поиске своего места. В-третьих, некоторые россияне надевают на себя восточную культуру как украшение, как моду, словно российские женщины, которые только недавно получили возможность попробовать разную моду и косметику.
И во всём этом прослеживается недостаток объективного представления о других цивилизациях. Практически все руководствуются старыми стереотипами, которые беспрерывно воспроизводятся и в школах и в вузах и в СМИ. Согласно их мнению, в Японии царит коллективизм, и все послушно подчиняются государству, государю-императору и начальникам на своих рабочих местах. Хотя порой мелькают перед глазами меркантильные и подобострастные живые японцы, японцы должны располагать, на их взгляд, высоким моральным духом, как у самураев в фильмах Куросавы. Согласно их представлению, каждый японец должен быть высочайшего класса каратистом или дзюдоистом и каждая японка должна владеть тончайшим искусством Икебана и чайной церемонии.
Эти люди обсуждают Японию, которой нет на самом деле. Правда, что традиция некоторых моментов восточной культуры – дзэн-буддизм, живопись, керамика, театр и другие – лучше всего сохранились в Японии (в Китае они подвергались или частому разрушению или застою), но образ повседневной жизни японцев, как я уже излагал выше, носит гораздо более обывательский характер. К тому же не все японцы коллективистски настроены. В частности до второй мировой войны элитарная молодёжь в Японии получала очень либеральное высшее образование, хотя вскоре они были заменены младшим поколением, которое проходило послевоенное образование, где ставка делается на равенство во имя демократии и на самом деле, скрытом проявлении коллективизма.

От статичного к динамичному взгляду

Ценности и даже менталитет народа изменяются: главная движущая сила – экономическое развитие. Типичным примером служит, как я уже выше изложил, Западная Европа. Она не является прямым наследником греческой и римской цивилизаций. После того, как германцы разрушили их, европейцы долго жили первобытной жизнью, греческая и римская наука была унаследована арабами и естественная наука получила дальнейшее развитие на Ближнем Востоке и Центральной Азии. Европейцы переняли греко-римскую культуру от Византии и арабов. После «эпохи великой навигации» европейцы смогли монополизировать торговый путь на восток, к центру богатства и мировой торговли в то время, и богатства в Америке. Модернизация Западной Европы тогда началась с изменением общественного строя, манеры общения, ценностей и менталитета, и развитием экономики и науки. Утверждение западных европейцев о том, что свобода и демократия являются единственным способом развития, и что только европейцы умели развивать науку, ни что иное, как зазнайство и проявление отсутствия знаний о своей истории. Свобода и демократия в нынешнем виде у них сложились только к началу двадцатого века; они являются не причиной, а последствием развития. И другие нации вполне могут развивать и науку и демократию.
Нынешний мир быстро и динамично развивается. И в России, и в Китае поведение и менталитет молодёжи существенно меняются. Молодёжь всегда и везде более либеральная и более самоутверждающая, чем предыдущие поколения, и молодёжь в этих странах сегодня чётко ориентируется на «западную цивилизацию». Они там видят что-то положительное и здоровое, то есть рационализм, освобождение от нерациональных привязанностей. Экономическая реформа раздробила права на средства производства и создала много рабочих мест, не зависящих от чиновников. Распространение компьютерной технологии в свою очередь открыло огромное количество рабочих мест для индивидуалистски настроенной молодёжи.
Некоторые русские философы в начале двадцатого века в фантастическом тоне заявляли, будто Россия из-за своей исторической отсталости не имеет другого выбора, как только оставаться самодержавной. Правда, в России очень долго продолжалось господство страха. Страх искажает человеческую природу и заставляет его подчиняться власти. Но его эффект не вечный. Когда снят страх, тут же возрождается свобода. Хорошими примерами служат в России такие явления, как шестидесятники, тот ажиотаж вокруг свободных выборов во время перестройки и изменение нравов молодёжи сегодня.
Скептики в отрицание всего этого указали бы на скинхэдов и на широкие массы, для которых хлеб и пособие важнее, чем свобода. Однако во всех обществах есть неуспевающие люди, которые или винят преуспевающих или ждут помощи от правителей. Если делать политическую ставку на таких людей, страна будет попадать в застой, а ценности и менталитет будут окаменены.
Всегда сложно найти оптимальный баланс, на кого сделать большую ставку в социальной политике, на преуспевающих или на проигравших. Но это именно успешные, способные люди (их доля в целом населении всегда довольно ограниченная), которые создают богатство, развивают новые предприятия, и, следовательно, изменяют ценности в обществе и менталитет народа.
Наверно есть серьёзные люди, которые замечают, что западный индивидуализм как идеология имеет свои ограничения и является лишь одним этапом в человеческом мышлении. Но на мой взгляд в России сегодня первоочередной задачей является утверждение права индивидуума, и поэтому было бы преждевременно оглядываться на коллективистское или восточно-мистическое начало, ибо это чревато опасностью его использования со стороны консервативных сил.
Можно обсуждать вопрос ценностей для осмысления, но нельзя навязывать ту или иную систему ценностей, ибо ценности должны естественным и стихийным образом формироваться по мере социального развития, ибо любое принуждение лишает общество динамизма в своём развитии. Более того, граница между восточной и западной культурами расплывчатая и постоянно меняется. Тот же Киплинг сам сказал после своей известной фразы, «Но нет Востока, и Запада нет, что---племя, родина, род....».
Россия есть Россия. В ней особенная стать. Высокий уровень образования, богатое воображение, обилие эмоций и теплота в человеческом общении. Хотя её молодёжь меняется, пока нет признака, что эти положительные качества будут стираться. Восток или Запад, стоило бы оберегать их.