Что такое «Совковый» менталитет

В 1923 году здоровье Ленина пошатнулось, намеревавшийся узурпировать всю полноту власти Сталин обманом поместил его в загородное здание «Ленинских горок», которое в советские времена стало своеобразным местом паломничества, а в то время утопало в густом лесу.

Я вдруг решил поехать туда спустя тридцать лет. Посреди ровного поля возвышалось величественное белое здание, напомнившее мне американскую библиотеку имени Кеннеди. Музей Ленина, которого раньше здесь не было. Подумав, что все это наверное строилось в большой спешке и что музей должен быть занимательным я зашел внутрь, но там никого не было, только в конце темного лестничного пролета по обеим сторонам от статуи Ленина развевались красные флаги по искусственному ветру.

Появился солдат, будто сошедший с плакатов времен Революции, поинтересовался: «Кто вы? Пройдите к коменданту.» Мы с женой зашли в комнату с табличкой «Комендантская»; до закрытия музея оставалось еще тридцать минут, но все служащие, женщины средних лет, уже были одеты в верхнюю одежду и собирались идти домой. Все как в советские времена. Женщины, пытаясь выглядеть приветливыми, постарались отделаться от нас с женой: «Уже скоро время закрытия – идите скорее смотреть усадьбу.»

Но с советских времен остался не только музей Ленина, остался образ мыслей. В начальный период реформ, потерявшие было почву под ногами и притихшие, консерваторы с ослаблением реформистов и приходом относительной стабильности в обществе начали чувствовать поувереннее: «Наша жизнь не была напрасной. Наши традиции не были ошибочны.»

Зимой, в российские театры и музеи нельзя пройти в пальто, но если ее сдавать в гардероб, то на выходе приходиться толкаться в очереди, поэтому я, подумав, что толстая куртка это все таки не совсем верхняя одежда, не сдавал его в гардероб и некоторое время это не вызвало проблем. И вот я в очередной раз иду в музей, и пожилая служащая, которая во времена смутных времен начала девяностых казалось молчаливо терпела такое «хулиганство», вдруг раскричалась на меня: «Сдайте пальто в гардероб! Так и надо!»

Еду из Москвы по старому Можайскому шоссе; вдоль дороги, окруженные рощами одна за одной мелькают деревушки. В косых лучах осеннего солнца, дождем летят с деревьев пожелтевшие листья. Бабуля, выставив на обочине перед домом корзину с только что выкопанной картошкой, в ожидании покупателей не отрывается от вязания. Время в России течет неспешно.

Но в то же время это – вечный камень преткновения в реформах. Американский бизнесмен, занимающийся экспортом бурового оборудования, говорил мне: «Пока окончательно не уйдет советское поколение торговля здесь невозможна! Будь то контракты или перевод денег, сколько ни объясняй правила нашей работы, только и слышишь: «Почему все это необходимо? Мы так не работали. Я так делать не буду.» Устаешь уже только от вечных объяснений, что если не следовать западным деловым традициям, то и разговаривать не о чем. У меня ничего не вышло в Екатеринбурге, потом я работал в Шотландии, Лондоне, иногда задаю себе вопрос зачем я вернулся сюда, но ведь на сегодняшний день Россия и Западная Африка – самые динамично развивающиеся рынки. И здесь положение поправится как только на сцену выйдет поколение молодежи, побывавшей на стажировках за границей. Это люди будут преданы своей работе, будут справляться с ней. А нынешние начальники, кажется, и не подозревают о том, что по всему миру люди усердно работают.»

В начале девяностых годов появилось модное прилагательное «совковый», в отличие от слова «советский» носил оскорбительный оттенок. Имя существительное--- «совок», человек из СССР. В те времена ссора могла легко начаться со слов: «Ну ты совсем совковый!», «Что за совок!»

«Совковый» - смысл этого слова чрезвычайно глубок. Это сами по себе хорошие, но привыкшие во всем подчиняться приказам сверху и боящиеся любой инициативы люди. Люди, не знающие ничего о западном обществе, но глубоко убежденные в том, что советский путь самый правильный. Люди, с привитым чувством неприязни к Америке, по-детски ищущие в отношениях с ней победы и поражения. Люди, не обладающие экономическими знаниями и уверенные, что все проблемы можно решить лишь одним махом решения той или дрогой особы.

До последнего времени они жили в самой уютной стране, при социализме, где почти не было подоходного налога, а в обмен на это люди не проявляли никакого интереса к построению бюджета страны, беспрекословно приемля все действия правительства – образ мыслей совершенно не приемлемый на Западе.

Не знаю, повлиял ли на это марксизм, но они – как будто «открывая» то, чего другие не видят, утверждают, будто они нашли одну единственную причину всех происшествий, и в действительности никогда не могли осознать настоящую причину. Они не могли понять суть западного деления трех ветвей власти и силу общественного мнения, и следовательно переоценивали мощь отдельных политиков.

Вымогательство со стороны чиновников с низкой зарплатой – также явление, оставшееся с советских времен. Однажды я зашел на обед в небольшой японский ресторанчик, как вдруг пришли с проверкой из санэпидем-станция.

Весь персонал полностью погрузился в проверку и мне час пришлось дожидаться своего жаренного лосося. Владельцы палаток часто говорят: «Уж лучше мафия, чем милиция. Ладно бы нам только приходилось платить дань местной мафии, там хотя бы все оговорено, а милиция-то каждый день приходят разные, и находят новые поводы вымогать деньги.»

В центральном банке РФ служит несколько десятков тысяч инспекторов, и все коммерческие банки в Москве каждый день тратят уйму времени на предоставление им мельчайших отчетов. Для открытия нового банка существует множество правил, регламентируется все – от способа использования сейфа до формы бланков. Это совсем не значит, что инспектора обязательно берут взятки, большинство честно и усердно работает, но из-за чрезмерной зарегулированности их усилия пропадают даром.

В такой стране проводить демократизацию общества и одновременно совершать переход к рыночной экономике – труднейшая задача. Внесение рыночных механизмов в экономику углубляет в начале разрыв между бедными и богатыми, что вызывает чувство гнева и протеста у большей части населения привыкшей к советской эпохе.

Поэтому с приближением выборов правительство, проводя аресты среди олигархов, пытается заработать себе очки. Иногда я задумываюсь над тем, что если посмотреть на историю Японии и Англии, то в этих странах всегда было несколько центров сосредоточения власти и влияния: императорский двор и правительство самураев в Японии, король и парламент в Англии, при такой сбалансированности не нарушалось право собственности и на нем базировалось дальнейшее развитие.

Однако, если предположить, что страны, где существует несколько центров сосредоточения власти делятся на два типа: те, что развиваются на этой базе и те, где это приводит к хаосу, Россия, пожалуй, относится ко вторым. Это красноречиво проявилось в противостоянии между президентом Ельциным и парламентом. В условиях, когда большая часть активов находится в государственной собственности, разделение власти всегда влечет за собой войну за передел активов.

Когда живешь в Москве, долгая зима иногда кажется коротким мгновением между предыдущим летом и весной, которая вот-вот должна прийти. Воскресным вечером, оставшись дома, слушаю как на крыше колют скопившийся лед. На улице идет снег, а в комнате очень тепло.

Недалеко от моего дома в Театре у Никитских ворот я смотрел музыкальное представление «Песни в нашей коммуналке». После революции все простые люди были расселены в комнатах просторных квартир аристократов, и до последнего времени многие так и теснились в этих коммунальных квартирах, деля туалет и кухню с соседями. На сцене театра разворачивались картины из, теперь уже ставшей светлым воспоминанием, жизни рабочих кирпичного завода в коммунальной квартире.