Центральная Азия　
Акио Кавато
（часть моей книги «Калейдоскоп цивилизаций»）
Перевод с японского: Ярослава Полякова)

　　　　　　　
Самарканд. Старинный персидский город. Меня угощают чаем в крестьянском доме. Яркое солнце летнего вечера пронизывает лучами сухой прозрачный воздух, сценки, развертывающиеся в небольшой роще, красивы как картины импрессионистов. С ветки на ветку, изогнутых под тяжестью спелого инжира, перелетают невиданно яркие, длиннохвостые птицы, легкий ветерок шелестит в пышных кронах деревьев. И мне на секунду кажется, что именно такими были сады Эдема.

　　　　　　　　　　　　Древние величественные мечети, воздвигнутые Тимуром, покрыты голубой плиткой, ее ослепительный цвет называют «самаркандским голубым», он символизирует одновременно и воду и воздух. В пригороде Самарканда возвышается холм Афрасиаб. Здесь видны развалины древнего Самарканда, стертого с лица земли Чингисханом. Грандиозные здания, сложенные из высушенного на солнце кирпича, превратились в горы грязи, теперь здесь щиплют траву козы.

Путь цивилизации.

　　　　　　　　Самолет, летящий из Японии, пролетает Пекин и вскоре открывается вид на пустыни, где нет уже не видно притоков Хуанхэ, и лысые горы. Унылые пейзажи белесой соли высохших озер и равнин с вихрями ветра, поднимающих высоко в воздух песок, тянутся до самого горизонта; небольшие круглые скопления воды попадающиеся местами, похожи на следы метеоритов. Такой пейзаж тянется примерно с час и вдруг пустыня делает изгиб и с левой стороны появляются горные гряды. Это наверное хребты Тянь-Шань, за горами виднеется что-то голубое, но не успеваю я подумать, что там наверное озеро, как на смену горам опять приходят пустыни. Здесь все отличается от России, богатой равнинами лесами и реками, но и это тоже часть Евразийского материка.

Через три часа после Пекина начинаются действительно огромные горы, их вершины не смотря на лето сияют белыми шапками снега. Но здешние пейзажи переменчивы и горные хребты в мгновенье ока сменяются равнинами. В этой местности еще есть место земледелию. Стюардесса сообщает, что за этой горной грядой располагается город Урумчи, но налетают легкие облака и внизу уже ничего не разглядеть.

　　　　　　　Урумчи – столица китайской провинции Синьцзян, но здесь живет гораздо больше переселенцев, чем коренной национальности уйгуров, исламская и китайская культуры, смешавшись, создали причудливый конгломерат, и все же это современный город, похожий на токийский район Китидзедзи увеличенный втрое. Внизу параллельно пути самолета идет что ни говори прекрасная четырех-полосная дорога. После я узнал, что действительно проложили современный хайвэй от далекого порта Люнъанг до города Кашгар провинции Синьдзян. Удивительно.

Эти горы можно назвать матерью цивилизации восточной половины евразийского материка. Вода стекающая с ледников на восток дала жизнь рекам Хуанхэ и Янцзы и тем самым взрастила китайскую цивилизацию, а потоки воды стекающие на запад, превратились в реки Сырдарья и Амударья, ставшие опорой, конечно не такой древней как месопотамская, но все же унаследовавшей ее течение, персидской и среднеазиатской цивилизаций.

　　　　　　　Но эти цивилизации совсем не похожи на то, что мы ассоциируем со словом оазис, это совсем не крошечная деревня, построенная по берегам пруда, где выращивают кокосовые пальмы. Здесь везде до горизонта простираются хлопковые, пшеничные и кукурузные поля, яблочные сады. Ферганская долина по площади своей не уступает самой большой равнине в Японии. Разбросанные там и сям крестьянские дома построены из белого известняка, по сравнению с пошатнувшимся сельским хозяйством Подмосковья, здесь оно кажется процветающим благодаря воде и обильному солнцу.

Название Шелковый путь окружено в Японии шлейфом сентиментального романтизма. Это и дорога буддизма, это и путь по которому развитая культура Греции достигла вместе с войсками Александра Македонского далеких Афганистана и Таджикистана. Действительно, культура пришла с запада в Китай, а потом и в Японию.

　　　　　　　Однако говоря о Западе, под ним надо понимать в большинстве случаев не Европу, а Персию. Одним словом источник распространения культуры находился не столько в крайних западных и восточных точках шелкового пути, сколько в Персии, наследовавшей египетской и месопотамской цивилизациям. В музее изобразительных искусств в Таджикистане я видел картину женщины, датированную 8 веком, струящиеся складки ее почти прозрачного одеяния, обворожительный изгиб мизинца, прикоснувшегося к струнам арфы, напомнили мне изображения будийской богини Каннон.

Персидская цивилизация покрывала территорию современных Узбекистана, Таджикистана, Афганистана, Пакистана и северной части Индии. Окончание «-истан» произошло от персидского слова обозначающего страну, в то время персидский язык был международным, как сейчас английский.

　　　　　　　При дворе китайской династии Тан было много выходцев из Персии, говорящих по-персидски. Бухара была столицей империи династии Саманидов, это время было золотым веком культуры, когда творили поэты Рудаки и Фирдоуси, упоминание о Бухаре, как о «самом великом городе Персии» можно найти в записках отца Марко Поло. Хранящиеся до наших дней в императорской палате Сесоин музыкальные инструменты неотличимы от персидских или среднеазиатских, искусство глазурной облицовки китайской посуды, астрономия, навигация, все это зародилось в Персии. Огромная империя Моголов, созданная внуком Тимура, была наследницей среднеазиатских государств.

Несколько лет назад мне попалась в руки книга, в которой развивалась идея того, что встать на путь развития смогли только народы, обладающие «пшеницей и железом». Зерно, являясь основой питания, позволяло прокормить значительное население, а железо служило материалом для изготовления мощного орудия и позволяло расширять территорию. С этой точки зрения Средняя Азия полностью подходит под такую модель. Средняя Азия жила не только хлопком и караванами. «Зерно и железа» издревле были на этой территории.

Из-за недостатка исторических материалов трудно судить об экономической истории этого региона, но проблема заключается в том, что хотя сельское хозяйство процветало, здесь не было сдвигов в обществе, сопровождавших сельскохозяйственные революции в Европе, а продолжали существовать стабильные деспотичные города-государства.

Таким образом, шелковый путь нес культуру и товары не из Европы на Восток, а с Востока на Запад, но не в Европу, не в тогда еще захолустные Париж и Лондон, а в центр западной цивилизации того времени Константинополь, а иначе говоря в Византийскую империю. Именно поэтому в 19-м веке немецкий ученый К.Рихтгофен и дал ему название «Великий шелковый путь». Если связан тот сентиментальный романтизм японцев о Шелковом пути с Европой, то скорее это было бы ошибка.
(продолжение следует)