Жизнь на нефтяной игле
(От моей книги "Калейдоскоп цивилизаций"
Перевод; Ярослава Полякова)

Как ни крути, в Россию пришла эпоха массового потребления. В СССР 80 процентов промышленного производства так или иначе было связано с военными нуждами.

И конечно после перестройки не было ни денег ни технологий для их широкой конверсии. Поэтому вместе с сокращением расходов на оборону съежилась российская экономика.

Но именно благодаря этому экономическая база была переориентирована с военного на массовый спрос. Больше товаров национального производства появилось среди продуктов и мебели, однако подавляющая часть товаров длительного пользования все еще импортируются.

Одним словом, те деньги, которые раньше шли на военные нужды, стали использоваться для импорта товаров.

Поэтому экономика все еще уязвима и сильно подвержена колебанию рыночных цен на нефть и природный газ, но не смотря на это огромный смысл имеет то, что люди ощутили вкус потребления.

На мой взгляд это является наиболее надежной гарантией того, что Россия второй раз не вернется на путь империализма.

Москва накануне финансового краха в 98-ом году производила чрезвычайно яркое впечатление. Посетивший ее профессор из Гарварда рассказывал мне, в то время проживающему в Бостоне: «Россия уже в полном порядке. Уже идет по пути экономического роста.»

И действительно, приехав в Россию, я увидел, что по залитым ранним весенним солнцем торговым районам прогуливаются шикарно одетые женщины, по улицам шумно болтая идут денди бизнесмены.

Я задумался, а что эти обеспеченные люди думают о проблеме размежевания границ с Японией?

В 1993 году, в пору когда страна испытывала трудности россияне в один голос говорили: «Милые японцы, мы конечно хорошо Вас понимаем, но народ не станет терпеть, если мы сейчас отдадим острова. Подождите пока положение в России укрепится.»

Однако теперь, когда положение немного улучшилось, о старых обещаниях похоже забыли.

На самом деле это процветание оказалось экономикой мыльной пузыри, пузыри государственных облигаций.

Российское правительство по одушевлению МВФ выпускало и продавало «ГКО» и позже банкам навязывало облигации. И под залог ГКО оно начало наращивать объем займов за рубежом, образуя финансовую пирамиду, и превратившись в огромную махину для займов.

Этот финансовый пузырь лопнул в августе 98-го года и я, думая что начнется такой же хаос как и в 92-м году, уже заказывал молоко долгого хранения из-за границы.

И хотя резко увеличилось количество безработных и опустели дорогие рестораны, Россия выстояла.

Обесценивание на две трети рубля привело к падению выгодности импорта, что привело к расширению производства продуктов, одежды и мебели внутри страны.

Затем хорошую службу сослужил рост цен на нефть и Россия вернулась к орбиту хоть и в более скромной, и приземленной форме, чем в 98-м году. Я и не притронулся к долго хранящемуся молоку и в конце концов выбросил его через несколько лет.

Конечно этот рост похож на пустоцвет, распустившийся на благодатной почве роста цен на нефть. При повышении цен на нефть и газ на 20 процентов ВВП растет на 7 процентов и экспорт нефти и газа составляет более половины всего экспорта страны.

Таким образом благосостояние начинает постепенно распространяться сверху вниз в обществе, еле достигая до дна.

А тяжелая промышленность, которая должна способствовать настоящему росту экономики России, все еще не избавилась от переоценки значимости военных заказов и коньюктура в регионах, где в основном расположены огромные комбинаты еще находится в застое.

К тому же в настоящее время, рынки сбыта товаров длительного потребления уже распределены между западными корпорациями-гигантами и российским предприятиям трудно даже вернуть себе положение на своем рынке, не говоря уже о выходе на международный.

Таким образом на улице Москвы процветает тщеславная нефтяная экономика. Но в метро все еще времена СССР.

Простые, одетые в рабочие куртки люди с лицами еще более уставшими, чем в советские времена молча едут.

На полу растянулся пьяный и сидевший неподалеку приятный военный средних лет встал и перешел в другой вагон.

В ста метрах от выхода метрополитена, где толпится хулиганистая молодежь, в бывшем здании аптеки, перестроенном в стиле девятнадцатого века, открылось кафе «Пушкин», где стены отделаны пластиком, имитирующим старую потрескавшуюся штукатурку.

Говорят, что владельцами им являются молодой дизайнер, который по какой-то прихоти судьбы в один день стал руководителем телекомпанией, и тот пресловутый олигарх любящий политиканствовать.

Сейчас это кафе одно из самых модных мест в Москве. В полдень сюда приходят на обед девушки из соседних офисов, а с наступлением ночи, струнный квартет начинает играть венские вальсы, но почему-то в темпе аллегро, и явно внебрачные парочки приходят сюда после вечеринок и ужинов, чтобы от души веселиться за бокалом вина.

Ночью Москву можно спутать с Парижем, Веной или Берлином , не закрываясь, кафе «Пушкин» работает до раннего утра.

Если так пойдет и дальше, то какая бы не была разница в доходах, какой бы ни был уровень работы предприятий, рано или поздно Москва станет одним из самых пышных городов Европы.

На смену желтым холодным неонам вывески «Да здравствует КПСС» пришла разноцветная иллюминация на фоне которой Москва кажется городом прекрасных иллюзий и в то же время городом порока.